Анибал и Регина Патронаж старались переорать друг друга, а их группы взирали друг на друга с подчеркнутой неприязнью.

К чести писателей и поэтов из литературного кружка, следует заметить, что они начали строить общий дом. Однако занимались этим крайне медленно, потому что все время отвлекались на создание конкурсных произведений о Великой Стройке — причем каждый в своем жанре. В результате о Великой Стройке должны были получиться роман в стихах, детектив, фэнтези, космическая опера, сказка, производственный роман, любовная лирика, роман ужасов и эпиграмма.

Амадей Флюгер сновал между литераторами, отпускал ехидные замечания об их архитектурных и инженерных способностях и давал ценные указания из серии «уж-я-то-точно-знаю-как-надо», выполнение которых на практике наверняка привело бы к многочисленным травмам и увечьям.

В сторонке от всех уединились Пародия Фугас и Харон. Тигры выглядели недовольными (они не успели заполучить три миллиона банкнот, самолет и воздушный коридор до Градбурга — из-за того, что крысы убрались из города слишком быстро). Озираясь по сторонам, парочка сооружала из камней какую-то фигуру.

— Думаешь, они станут ей поклоняться? — неуверенно спросил подругу Харон, но заметил проходившую мимо Ирину Башеньку и осекся.

А домовладелица Анна огородила камнями большой участок земли и повесила на ветке сосны объявление:

К своим Ирина вернулась в окончательно испорченном настроении. А тут ее ждал новый сюрприз: все семейство Башенек сидело возле хижины на земле. Рядом стояли собранные рюкзаки.

Сердце Ирины сжалось от скверного предчувствия.

— Что это значит?

— Нас выселили, — ответил Теодор.

— Что-о-о?! Кто выселил?!

— Мэр и его замы. Сказали, что, пока в Новой Вершине нет мэрии, единственная постройка должна ее заменить. А то не солидно власти ютиться под открытым небом.

— Идея журналистки Катерины, — добавила Мама Башенька.

— Что не удивительно, — отметил Папа Башенька.

Разгневанная Ирина бросилась в хижину, не обращая внимания на окрики родителей и старшего брата.

На полу, поджав задние лапы, расположилось около десятка главных мужей Новой Вершины. Они с изумлением уставились на юную тигрицу.

— В чем дело, девушка? — строго нахмурившись, спросил мэр.

— В чем дело?! Да как вы смеете выгонять нас из дома! Уже второй раз!

— Ну, вот видите, вам не привыкать, — махнул лапой один из тигров, а мэр укоризненно покачал головой:

— Как вам не стыдно! После всего плохого, что вы сделали для города, мы дали вам шанс вернуться в общество полноправными членами, а вы опять за свое!

— Эгоисты, — подал голос тигр, сидевший по правую лапу от мэра. — Только о себе и думают. Ни капли не изменились.

— Посулили им памятник с площадью, вот и зазнались, — презрительно бросил тигр, сидевший по левую лапу от мэра.

На ходу глотая слезы ярости и обиды, Ирина вылетела из хижины. Она крикнула Башенькам:

— Чего вы сидите! Давайте прогоним их силой!

Но, на ее удивление, родственники оставались спокойными. Теодор встал, перекинул через плечо рюкзак и сказал:

— Зачем? Есть идея получше. — Он улыбнулся и добавил: — Ведь мир такой огромный.

Давно стихли позади шумы и крики Новой Вершины. Солнце уже почти село, а Башеньки все шли и шли — туда, где высокие снега Сабельных гор граничили с темнеющим небом…

Глава двадцать восьмая и последняя

Встреча

Весь предыдущий день Лис Улисс провел в обществе ящера Аарона, занимаясь важным и утомительным делом — ожиданием загадочных «союзника» и «недруга», которые открыли бы вход в сокровищницу. Но «союзник» с «недругом» появляться не спешили, и поэтому лис с призраком бесцельно слонялись по лесу, предаваясь философским беседам и рассказывая друг другу занимательные истории.

Слушая рассказы Аарона, Улисс поймал себя на том, что, оказывается, очень плохо знаком с историей древнего мира. А зря, потому что, разобравшись в уроках истории, можно избежать многих ошибок и приблизиться к истине. Хотя в чем она, эта истина, не знали и древние.

Улисс поделился этой мыслью с ящером, и разговор в очередной раз перескочил с истории на философию.

Денек выдался ясный, снег охотно искрился, в лесу царила тишина, и Улисс с Аароном чувствовали себя великими мыслителями, уединившимися в глуши, чтобы в беседах и спорах постичь тайны мироздания.

Тайны они не постигли, зато к вечеру родились две новые философские школы — улиссианство и ааронизм.

Когда Земля объявила о своей решимости подставить солнцу свою обратную сторону, Лис Улисс и Аарон вернулись к Саблезубым вратам. Улисс сказал:

— Аарон, можно задать вам личный вопрос?

Ящер не возражал.

— Скажите, вам удалось найти вашего сына Захария, который сбежал с тираннозавром Рексом за сокровищами диплодоков?

Призрак почему-то не ответил и уставился на врата. Казалось, он ушел глубоко в себя.

— Аарон? — наконец решился потревожить его Улисс. — Все в порядке?

— Да, — не отводя глаз от Саблезубых врат, ответил ящер. — Мне удалось вернуть Захария.

Интонация, с которой были произнесены эти слова, Улисса встревожила, но он постеснялся продолжать расспросы. Видимо, эта тема будит в Аароне неприятные воспоминания.

Когда снаружи окончательно стемнело, лис и ящер пожелали друг другу спокойной ночи, после чего Аарон замер под вратами, о чем-то задумавшись, а Улисс забрался в спальный мешок. После целого дня, проведенного в прогулках по снегу на свежем воздухе, заснул он быстро.

И приснился ему необычный сон…

Над Улиссом возвышались лесистые горы. На их фоне сотрясалось от рыданий одно из древних, огромных и страшных созданий, которых до сих пор лис видел только на картинках.

— Это моя вина! — ревело создание, обнажая два длиннющих ряда острых зубов. — Не надо было мне брать его с собой! И самому не надо было идти! Проклятые, проклятые диплодоки с их проклятыми, проклятыми сокровищами! Птеродактиль я стукнутый, чтоб я вымер!

— Да заткнись ты! — прикрикнул на великана Улисс.

— Проклятый, проклятый я! Чтоб меня сожрали другие тираннозавры-ы-ы!

— Рекс, хватит!

Улисс перевел взгляд на пожилого саблезубого тигра, равнодушно взиравшего на истерику Рекса. Голову тигра венчала корона из бивня мамонта, а шею украшало ритуальное ожерелье из передних зубов зайцеобразного кроликозавра.

— Я уверен, что вы можете мне помочь, — сказал Улисс. — Ведь вы самый сильный колдун в этих местах. Прошу вас, я же проделал такую длинную дорогу, чтобы добраться до ваших Сабельных гор.

— Помочь-то я, пожалуй, могу, — хрипло ответил тигр. — Но я ничего не делаю бесплатно.

— Понимаю. Назначьте цену.

— Боюсь, она вам не понравится.

— Это не вам решать. Назначьте.

В это время тираннозавр Рекс решил, что истерика требует развития. Сотрясая землю, он отбежал подальше и принялся с рычанием кидаться на деревья. Не обращая на него внимания, саблезубый тигр сказал:

— Цена такая. Вы должны будете помочь одному лису…

— Кому? — удивился Улисс.

— Лисы — это такие животные, они пока не существуют.

— Как же я могу помочь животному, которого не существует? — недоумевал Улисс.

— Сможете. Просто эта возможность представится вам не скоро. Где-то через миллион лет.

— Что-о?! Да вы издеваетесь!

— Нисколько. Это цена. Соглашаться или нет — ваше дело. К тому же, это еще не все. Есть только один способ спасти вашего сына… Ммм… Не знаю даже, как сказать. В общем, вы должны будете принять на себя его проклятие.

Улисс почувствовал, как силы покидают его, а в душе образовывается пустота.

— А по-другому никак? — без особой надежды спросил он.

— Увы, нет. Войдя в сокровищницу, ваш Захарий навлек на себя охранное проклятие диплодоков. Если честно, — тигр покосился в сторону разбушевавшегося тираннозавра, — несмотря на этот спектакль с раскаянием и самобичеванием, думаю, что Рекс именно для того и взял с собой мальчишку. Полагаю, он рассчитывал, что, сработав на вашем сыне, ему самому проклятие грозить уже не будет. Но уверен он не был, и поэтому сам так и не вошел в сокровищницу. Испугался. Это только версия, конечно, доказательств у меня нет. Однако вернемся к делу. К сожалению, охранное проклятие диплодоков просто так снять невозможно. Проклятого можно освободить от него, только приняв его на себя. Причем добровольно. Так что решайте.